[Герои давно забытых баллад.]

Играй, играй... Играй вновь не по правилам.
Иди, иди... Иди, но вновь не падай.
Кто ты тут? Всего лишь забытое имя на ветру. Поймать его за хвост и спрячь в свои глаза, запри его безумие в изумруде радужки. Смотри как торнадо начинается, как твой зрачок становится "глазом" бури. Единственной спокойной областью в коктейле из яда и сумасшествия.
Мало кто тебя еще видел, мало кто тебя теперь знал, но старики уступают и возвращают тебе прежнее место главаря, но нужно ли тебе это? Нужно ли снова защищать права брошенных и изгнанных? Из века в век волки выгоняли волков из стай, но все мы одного имени, все мы одной шерсти и души. Мы - Волки. Помни каждый, когда встречаешь перед собой себеподобного, что он твой брат или сестра, что она твоя мать или твой отец, дед или пра-бабка...
Ты больше ни на кого не смотрел, да и не нужно было уже. К чему и зачем? Быстрые шаги не давали поднять голову, ты полностью уходил в свои думы, они не давали сосредотачиваться и кажется ты медленно,но верно подходил к еще одному срыву.
Oppius Xanthippos Tellias! Скомандует ледяной голос в сознании и волк оскалится, словно признал самого злейшего врага в этом мире, а ведь никому боле он не делал такой чести, как самому себе, он сам себе хороший друг и злейший враг. Vita sine libertate, nihil! Вновь команда и обсидиановая шерсть пойдет волнами, ультрамариновая грива поднимется в воздух, а волк на миг поднимется на задние лапы. Все команды всегда только на родном латинском языке, другой он не признает. Волк старой закалки. Волк старой веры.
А теперь падай ниц, скотина. Падай! Падай! И вот Лоб уже прижат к поляне, к земле... Он преклонит голову, но лишь в память о войнах погибших здесь и почтит духов времени, духов войны и богов выше.
Много лет, так много лет и дней прошло, так много всего утекло. Кажется ты опять бредишь, но вроде спокойно себе сейчас сел и обнял лапы хвостом, ни ветерка, ничего, только падлые листья и снег, только и только. Хотелось всегда найти покой, всегда уйти. Год. Целый год. Ты теперь старый герой, герой из старых баллад, что воскрес и как призрак сейчас мелькаешь по территории... Но как представится новичкам? Дети тебя всегда любили, ведь ты с ними нежен, но как быть с другими? Обязательно будут драки, но драки лишь слов. Юнцы будут вызывать тебя на бой, мол ты старик немощный и уже ничего не можешь, как в тот раз, когда ты резко замахнулся и огрел дерзкого мальчишку лапой по морде, заставляя падать перед собой и вжимая его голову в землю. Что он тогда говорил? Он спрашивал как пахнет земля. Ему говорили землей, но только он скажет, что пахнет нами. Пока ты не чувствуешь свою стаю во всем окружающем, пока ты глуп, то не лезь вперед.
Ты не дрался, ты всегда держался словом, а если и надо было, то всегда стоял в обороне и выматывал их. Они пытались бить со всей силы, а ты лишь ускальзывал от ударов. Бои могли длиться часами, а точнее глупые гонки, пока юнцы сами не уходили.
Что делать теперь? Что делать? Что? Подскажи же мне, ты, лампа наверху. А во черным губам вновь усмешка бежит, заставляя их уголок подняться, а глаза скрыться за веками в каком-то удовольствии. Только откуда оно? Только они знают... только Опиум и Бог.

Офф: Прости за бред +_+

[Жизнь на шпильках?]

Жизнь вновь танцует танго, то наступает на тебя и заставляет отходить назад, заставляет поддаваться и подчиняться, но ты показываешь твердую осанку и мертвую хватку, схватив ее за руку, переплетаясь пальцами и одним взглядом говоря: Уж если ты решила со мной танцевать, то танец не закончится, пока один из нас не сгинет. И так мы танцуем всю жизнь, то наступаем, то послушно отходим назад. А в этом танце такой ритм, такой полет фантазии и в нем столько страсти, такая чувственность...
Но знаете, иногда каждый из нас может ошибиться и в этом танце жизнь наступит тебе на ногу, больно, до пронзительного воя. Жизнь на шпильках? Да нет, просто она вам тем самым ставит на место и диктует свои правила. Новички в этом танце часто оступаются, а после уже учатся больше не попадать в такие нелепые ситуации, они держат осанку и их движения как часы, отлажены и идеально ровны, ничего не может быть точнее их.
Зеркало. Отражение. Повторение. Точь в точь? Нет, что-то исказилось... Но перед ним были его же глаза, но несли они в себе другой смысл, да и цвет был потемнее. У Опиума они ярче, насыщенней и цвета натурального яда, кислоты, разъедали любой силуэт который попадался на пути. А эти были мутны, не ярки, словно какой-то туман блуждал в душе идящего к нему существа.
Стаей не пахло, одиночка? Из его стаи? Не видал ее раньше, значит она одна из новоприбывших. Как бы то ни было, он всегда оставался прежде всего волком, а его внешность хороший навык для молодежи, ведь как бы ты не выглядел, душа тебя ведет в лес, душа заставляет выть и что даже такой как Вита обычный внутри, а что снаружи это уже не важно. Побочный эффект.
Vegetatio. Серая, но не значит что мышь, не значит что трус, серость вездесуща, а значит всемогуща, значит обращаться нужно как с королевой, вести себя правильно, без резких выпадов или своих привычных повадок. Она как спирт к стакане, а Опиум как искра, одно не верное движение и она вспыхнет, гореть будет долго, а скорее всего стенки стакана тонки и он лопнет, давая волю огненной жидкости и давая ей охватить все вокруг, а после начнется пожар, который уже никто не потушит, никогда... Чистый спирт. Бомба замедленного движения. Вряд ли кто-то решится испить такой коктейль и обжечь себе все нутро, а после умереть, но живем все равно только раз, так что хватать нужно полной грудью. А смелости то хватит? Не каждому. Лучше прячься по углам, будь действительно серым, цвет шерсти - ничего не значит. Помогает выжить. Либо убивает?
И все же довольно неожиданное, плавное движение головы чуть вниз, даря незнакомке легкий поклон и отталкиваясь задними лапами, поднимаясь с насиженного на пару минут места, ведь он джентльмен, а такие не сидят, когда прекрасная дама стоит.
Ультрамариновая грива опускается до самой земли, волочиться по первым снегам, а изумрудные глаза словно смотрят откуда-то сверху, ведь Опиум всегда держался гордо. Первые шаги вперед, мышцы устало и напряженно перекатываются под черными плечами и по бокам, он не собирается нападать, не собирается делать что-то еще, но подойдет ближе с удовольствием. Его взгляд всегда цеплял, такой яркий, но всегда пустынный, где ветер гонял духи воспоминаний. Она младше его раза в два, но это лучше чем на десяток, верно?
Нагло. Беспардонно. Черный нос прижмется к носу. Пусть за такое своеволие он получит оплеуху или решится глаз, ведь это идеальная позиция для атаки, но он всегда щурился, а на этот раз как-то весело, вводя в недоумение. Почему? От чего? Надо развеять туман, ведь на языке появилась какая-то горечь, а значит существо напротив отнюдь не радо, а значит в печали который день... Он для этого и есть, Опиум... Расслаблять, уводить куда-то в другую сторону и приносить наслаждение душе.
Черный нос уже скользит по щеке, прижимаясь к ней своей черной, хвост как всегда опущен, а взгляд изменит угол, теперь ядовитый лаз режет туманный, теперь они встретились предельно близко. Какова будет реакция?

[На куски.]

Самое страшное - это душа. Ей можно плениться, ей можно восхищаться, а можно удирать поджав хвост завидев всю ее мощь. Ее непокорность. Ее странная власть. Ее мистерия. Ее истерия. Ее гипноз. А самое страшное, когда зеркало разбивается на куски, на тысячи мелких лезвий и игл, разрезает твое нутро изнутри, а душа становится как пещера... Как темная пещера с разного цвета кристаллами, они красиво переливаются разными цветами, но это лишь видимость, ведь они приносят безумную боль.
Наверняка не многие знают как это бывает, но кое что он испытал на собственной шкуре, да и почему-то странные мысли лезли в голову, вновь бред лез в голову и годы в лаборатории давали о себе знать. Перед волком мир предстал в красном цвете.
Сухие, словно сожженые губы от несчадно палящего солнца, знойные как ветер в пустыне, когда каждая линия образует какую-то ломку, когда они манят как оазис и галлюцинации. И все это по красному телу, с губной помадой цвета индиго. Да... Все и одновременно ничего... У него странные фантазии и ассоциации, к чему они сейчас были? Никто не знает, да и вряд ли когда-то поймет его сумасшедшего гения, он таким был внутри. Наверняка поэтому он и стал главарем, потому что никто не знал - что творится у волка на душе, одно имя чего стоило.
Одно он знал наверняка, тянуться к этому холодному коктейлю он будет, будет тянуться когтями и лапами, лишь бы хоть секунду еще побыть рядом и слышать биение сердца к глубоком дыхании. Слышать ее мысли и ее боль.
Пусть он изрежет все лапы и сам разрежет их на куски, хватаясь за осколки этой души, но в ней сухо как в пустыне, пусть его собственная кровь заполнит эту душу, пусть смажет раны и осколки, чтоб те вышли из стенок нутра и сползли по ним вниз, легли друг на друга и пусть они будут разбиты - они будут вместе и уже не будет так больно.
Пусть он потом нарисует на ее губах эту помаду цвета индиго своей кровью, ведь к серому так идет красный, ведь она запечется и превратится в эту помаду. Он грязный и черный романтик. Он - настоящий эстет.Только его извращенное создание создает другое, даже возможно ложное, впечатление о прекрасном. Вот почему его многие боялись - он страшен в своих думах, лезть в его душу опасно, это словно ящик Пандоры - не знаешь что там будет, но знаешь наверняка, что это убило многих.
Ох, почему же ты боишься? Почему ты идешь назад? А он знал почему... Знаете, Опиум слишком непостоянен, если ведет себя правильно, то в следующую секунду он перевернет это впечатление с ног на голову, он только этим говорил, что он не отдает себе отчета в действиях, что он может быть кем угодно, но всегда в его действиях надо искать скрытый смысл, что-то иное и сразу в нескольких вариациях, поскольку невозможно понять или знать о чем думает этот Дьявол в эту секунду, о той или иной вещи. Он может отрывать куски от туши оленя, думая что это он полоскает как енот человеческие вещи. Словом, это больной псих с какими-то странными уклонами.
- Опиум... - Что? О чем он говорит? Что имеет ввиду? Что же? Что? Что? Он представляется или говорит о наркотике, которого так хотела волчица? Значит она подсознательно хотела его? Если пораскинуть мозгами. Жизнь подкидывает странные знакомства и сюрпризы, но как не крути, она нуждалась в волке. Ее нужно было успокоить и согреть, немного привести в чувства. Он позволял себе много вольностей, за которые никогда не нес ответственности.
Он лениво поднимет уши, словно ничего не понимая и меняя свой образ в корне, чуть расширяя зрачки и будто спрашивая одним своим взглядом: В чем дело? Почему ты дрожишь? Ты боишься меня? Я совсем безобидный и не трону.
Вновь ленивой осторожной походкой, но иногда неосторожно дергая плечом, словно у него была ломка, он старался не подкрадываться к волчице как к жертве, он старался идти к ней как к сестре, как к родной душе, ведь они волки.
- ... Вита... - А это теперь к чему? Но поймет ли его прекрасная незнакомка, что он попросту представился? Что это его полное имя и ничего боле. Он попросту сел перед ней, он начал осматриваться, словно выискивая укромное место. Но он уже ничего не помнил из здешних территорий, все слишком изменилось и стало незнакомо.
- Ты знаешь место, где можно укрыться? Иначе тебе светит обморожение. - Опиум всегда говорил тихо и вкрадчиво, сейчас он изолировал незнакомку от своих глаз, пряча их где-то в стороне, чтоб не пугать и дать ей немного прийти в себя, но разве можно? Он бы опешил, если бы с ним кто-то себя так вел, был то одним то другим.